«Пока не посинеют руки». Как защитить ребенка от насилия в детском саду

В пятницу глава Следственного комитета Александр Бастрыкин поручил проверить информацию о воспитательнице детского сада из Ангарска Иркутской области, заклеившей ребенку рот скотчем. Новости о том, что в дошкольных учреждениях происходит насилие, появляются регулярно, однако еще больше историй умалчивается – дети не всегда рассказывают о надругательстве, а взрослые не всегда способны их защитить.

Как вовремя распознать, что над ребенком в отсутствие родителей издеваются, и что делать, если это произошло, РИА Новости узнали у детских психологов и юриста.

«Ибо нефиг»

Воспитатель детского сада №71 из Ангарска 16 мая выложила в Instagram фотографию мальчика с заклеенным скотчем ртом и подписью: «Ибо нефиг выводить Александру Викторовну из себя».

Скриншот со страницы Александры Верхотуровой в Instagram

Большинство посетителей восприняли своеобразные педагогические манеры Верхотуровой как повод посмеяться, но на фотографию обратил внимание местный инспектор по делам несовершеннолетних. Воспитатель объяснила, что устроилась на работу в детский сад в марте этого года, а эпизод со скотчем был «частью игры» – в рамках занятия «на тему хорошего поведения», в «шуточной форме».

В следственном комитете Ангарска не нашли в этой игре ничего смешного. Верхотуровой пришлось удалить свой аккаунт и уволиться по собственному желанию, несмотря на положительные рекомендации с предыдущего места работы.

«Вспомните, что с вами делали»

Новость с фотографией вызвала бурную реакцию в паблике «Подслушано Ангарск». Местные жители выразили возмущение жесткими мерами по отношению к маленькому ребенку, но кто-то заметил, что «этот скотч – игрушки по сравнению с тем, как раньше воспитывали, – вспомните, что с вами в детском саду делали».

Один из пользователей поделился историей о том, как «ставили в ванну с водой перед открытым окном зимой», другие вспомнили о том, как «крепко завязывали руки, пока не посинеют».

Причинять намеренный вред ребёнку и демонстрировать это как акт «нормы» – неадекватное и категорически неприемлемое поведение любого эмпатичного и психически здорового человека, замечает Марина Юминова, клинический, репродуктивный, перинатальный психолог, семейный терапевт и специалист по работе с травмой и эмоциональной регуляцией.

«Такое поведение по отношению к чужому ребёнку, за которого ты отвечаешь как профессионал и как взрослый человек,  может рассматриваться как акт насилия. Довольно грубо нарушены профессиональные, этические и общечеловеческие принципы. Я бы поставила под сомнение не только профессиональный уровень данного специалиста, но и общее психическое состояние», — заявила она.

«Насилие не только эмоциональное, психологическое, но и физическое – ведь воспитательница контактировала напрямую с ребенком, грубо нарушив его границы «, – подчеркивает детский клинический психолог, семейный психотерапевт Татьяна Котович. По ее словам, последствия надругательства могут быть разными, ведь в три года происходят важные психологические процессы: развитие личности, самооценки, навыков общения.

«При таком нарушении границ возникает  чувство базовой небезопасности и неценности себя, где взрослый, от которого ты зависим, и от которого ждёшь защиты и безопасности,  представляет прямую угрозу», – продолжает Марина Юминова. В самых тяжелых случаях это приводит к задержкам развития, эмоциональным нарушениям и проблемам со здоровьем.

Осознать травму ребенок способен лишь спустя долгое время, говорит Татьяна Котович: «Если воспитательница совершила это в форме шутки, а ребенок ей доверял, то он, конечно, мог воспринять как игру. Но сексуальное насилие дети тоже часто воспринимают как игру и как норму. Осознание происходит, когда ребенок становится старше и сталкивается с подобными ситуациями, где нарушаются его границы и права, начинает читать и узнавать об этом. Возникает повторная травматизация: до ребенка доходит, что с ним на самом деле совершили».


Как считать поведение ребенка

Любой чуткий родитель может увидеть напряжение ребёнка, с которым за пределами семьи происходит что-то опасное и неприемлемое, уверена  Мария Юминова. Однако не стоит ждать, что ребенок сам об этом расскажет – в первую очередь, стоит обратить внимание на изменившееся поведение малыша.

Имеет значение все: его здоровье, то, как он отпускает и встречает взрослого, как, в целом, он развивается, как спит, как ест, не стал ли он вести себя как-то принципиально иначе, по-новому реагировать на стрессовые и пугающие события, как он воспринимает незнакомых людей, рассказывает ли о том, что происходило интересного в группе днем. Главное не игнорировать это и не истолковывать как капризы и манипуляции.

Еще один совет дает Татьяна Котович.

«Три-четыре года – это время формирования ролевой игры: ребенок берет на себя разные роли в игре в солдатики, в куклы, рисуя что-то. Нужно очень внимательно следить за тем, что он показывает. Если он травмирован, он «застревает» в сюжете, связанном с насилием».

Обязательно нужно насторожиться, если ребенок «вдруг» начинает заикаться, перестает спать, у него возникают нервные тики или ему становится сложно влиться в коллектив, продолжает Котович. По ее словам, со времени самой травмы до начала таких симптомов проходит около трех месяцев.

В этот момент важно как можно скорее обратиться к детскому психологу, который занимается не только диагностикой, но и психокоррекцией, замечает терапевт: «Старую травму сложнее «раскопать»: у нас множество психологических защит. И хотя мы забываем о травмирующих историях, они влияют на поведение уже подспудно».

Ребенок в детском саду
Как подтвердить догадки о насилии

Если возникает подозрение, что над ребенком в детском саду издеваются, стоит, в первую очередь, поговорить с воспитателем – вопрос в лоб может напугать ребенка, говорит Татьяна Котович. Также можно узнать у родителей, сообщали ли им об этом их дети, потому что они легче рассказывают о том, что видели: «А вот с Васей сделали так-то».

Самого ребенка лучше не включать в проверки своих гипотез, советует Марина Юминова: это дополнительная нагрузка и ответственность не по возрасту, за которую он же может быть наказан: «Правильнее всего жаловаться руководству сада, требовать наказаний, проверок, а часто и увольнения. Если нет поддержки на месте происшествия — важно не спускать и идти выше, чтобы не пострадали другие дети».

Однако любая информация, собранная ребенком, в том числе, с помощью диктофона, будет являться доказательством, подчеркивает Евгений Корчаго управляющий партнёр коллегии адвокатов «Старинский, Корчаго и партнёры». По его словам, ребенок имеет право сделать запись угроз и насилия. При этом важно не нарушить статью 138 УК РФ («Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации»).

«Диктофон должен быть приобретен официально, это не должно быть замаскированное устройство. В обычную игрушку или портфель диктофон положить можно», – объясняет юрист.

На стадии проверки ребенка должны опрашивать с психологом, продолжает адвокат: «Во-первых, сам факт снятия показаний – это травмирующая ситуация, во-вторых, слова ребенка нужно профессионально оценить».

С согласия родителей могут быть опрошены с психологом и другие дети из группы. Взрослым участникам могут предложить пройти проверку на полиграфе. Несмотря на то, что она не является официальным доказательством, она имеет ориентирующее значение для следователей, говорит адвокат: «Как правило, людям, которым нечего скрывать, соглашаются на полиграф».

Также в качестве доказательств можно взять записи с видеокамер – сейчас они установлены во многих детсадах: «Как правило, они также фиксируют важные моменты: если не сам факт насилия, то предшествующие ему события».

Детский сад
Лишить права работы

В 2014 году Европейский суд по правам человека впервые занялся делом несовершеннолетнего жителя Санкт-Петербурга, с которым жестоко обращались в детском саду. Несколько эпизодов насилия произошли еще в 2005 году: воспитатели связывали ребенку руки, запирали в тёмном туалете и говорили, что его съедят крысы. Ребёнок получил неврологическое расстройство, но следственные органы России отказывали в возбуждении дела, ссылаясь на недостаток доказательств.

Наконец, в марте 2017 года страсбургские служители Фемиды установили виновность воспитателей, присудив заявителю компенсацию морального вреда в размере 25 тысяч евро.

Даже если показания детей и взрослых будут расходиться, суд может вынести обвинительное решение на основе детских показаний, утверждает Евгений Корчаго: главное – наличие объективных доказательств, одним из которых и станет аудио-или видеозапись.

В случае, если воспитатель после скандального случая уходит по собственному желанию, важно не прекращать проверки, настаивает адвокат: если в Москве есть единая информационно-поисковая система учета всех работников образования – «Облачные кадры», где содержатся все их личные данные, то в других регионах при формулировке «уволен по собственному желанию» работодатель, скорее всего, не проверит информацию о прошлом сотрудника и наймет его.

«Но у любого работника сферы образования, в том числе, и воспитателей, должна быть справка об отсутствии судимости. И если проверка ангарской воспитательницы выльется в уголовное дело и дойдет до суда, ее данные автоматически попадут в базу ГИАЦ МВД, и взять ее на работу в детский сад будет нельзя».

Источник: ria.ru

Добавить комментарий